Мертвое Небо - Страница 67

К оглавлению

– Увести,– приказал он солдатам.

Ниминоа поднялась, не дожидаясь, пока ее поднимут.

– Благодарю,– девушка кивнула на столик.

– Больше ты ничего не хочешь сказать? – дал ей еще один шанс Виг.

Пленница покачала головой.

Командующий махнул рукой, и солдаты вывели девушку. Задержался только десятник.

– Куда ее, достойнейший?

– В подвал,– сердито сказал Виг.

Когда десятник вышел, командующий повернулся к Турфангу:

– Думал, ты покрепче! – раздраженно бросил комендант-капитан Ангбиона.

Маг вздохнул.

– Понимаю тебя,– сказал он.– Девушка по-настоящему хороша. После общения с палачом тело ее уже никто не назовет прекрасным. Но неужели ты думаешь, что мне, слуге Быкоглавого, это по вкусу?

Виг промолчал.

– Она лжет,– Турфанг запустил пальцы в свою взлохмаченную шевелюру, откинул голову назад.– Она лжет, друг мой, но это еще не самое плохое. Хуже то, что она колдунья. Силу ее мне не оценить – из-за ее полного невежества…

– Это как? – удивился Виг.

– Все равно что проверять прыткость парда, спутав ему лапы,– пояснил жрец.– Но чтоб выкинуть меня из своих мыслей, ее силенок хватило.

– Выходит, это она начудила в горах? – сказал командующий.

– Глупости! От того колдовства на сто миль разило волшебством Алчущих. При том, что творил его настоящий мастер. Хотел бы я, чтоб ты был прав. Думаешь, мне по сердцу мучить женщину? Но я должен знать все, что знает она. И быть уверенным, что все сказанное – правда. Если ты знаешь другой способ – назови.

Командующий продолжал хмуриться: он не знал другого способа.

– А ты уверен, что колдунья позволит себя пытать?

– Ну уж с этим-то я управлюсь,– не без самодовольства заявил Турфанг.– Надо отделить истину от фантазии. А уж в фантазии ей не откажешь.

– Что да, то да,– согласился Виг.– Эта шутка о светлорожденном…

Как ни надеялся командующий на сотрудничество пленницы, но кое-какие меры он принял заранее. Например, велел растопить печь и прибраться в пыточном подвале. Уж месяца три не пользовались: плесени небось наросло на палец. Палач, десятник, потерявший ногу в стычке с хуридскими контрабандистами, передвигался на своей деревяшке проворней, чем иной на двух ногах. Ремесло свое палач знал туго: навостришься за пять лет. Виг его ценил. Хорошего заплечных дел мастера найти трудно. Даже за двойное жалованье.

Когда командующий и его друг спустились в застенок, все уже было готово. Воздух согрет, плесень и грязь убраны. Пленница томилась в уголке под присмотром двух охранников.

Командующий уселся в деревянное кресло подальше от очага.

– Начинай,– кивнул он палачу.

В подземелье было жарко и душно. Здесь не было ни лежащих рядком клещей, ни хитроумных машин для истязания плоти. Каменный пол чисто вымыт. И все-таки Ниминоа сразу поняла, что это за место. И ей стало горько. От того, что конгаи оказались ничуть не лучше хуридских монахов. Яркий огонь горел в открытой печи – Ниминоа щекой чувствовала его тепло. Огонь – друг. Мускулистый мужчина с наголо обритой головой, в кожаном фартуке возился у очага. Из одной штанины вместо ноги торчала подбитая толстой кожей деревяшка.

Ниминоа посмотрела на его лоснящуюся от пота спину, потом на равнодушные гладкие лица солдат-конгаев. И решила: не даст себя мучить. Хватит! Огонь горел в очаге и источал силу. Пусть только попробуют!

По лестнице спустились седой и тощий. Солдаты вытянулись. Седой уселся в кресло, тощий – на скамью.

– Начинай,– сказал седой палачу.

Солдаты вытолкнули Ниминоа в центр, к вмурованным в пол кольцам. Над головой раскачивались на цепях еще два кольца.

– Раздевайся,– по-хуридски скомандовал палач.

Ниминоа не шевельнулась.

Одноногий чуть заметно пожал плечами и сделал знак солдатам…

Ниминоа прикрыла глаза. Первый, кто к ней прикоснется…

– Отойдите от нее! – быстро сказал Турфанг.

Солдаты посмотрели на командующего. Виг кивнул, и они отодвинулись от пленницы.

– Я сам,– жрец подошел к Ниминоа и медленно, как в танце, положил руки на плечи хуридитки…

Спина Ниминоа стала влажной. Не потому, что в подвале жарко. Она видела, как сгорают люди. Ей было страшно. Конгай смотрел ей в глаза.

«Не тронь меня!» – мысленно попросила она.

Кажется, тощий услышал ее. Но ему было наплевать. Он протянул руки… И Ниминоа решилась.

Пламя в печи угасло, померкли факелы – Ниминоа вдохнула, вобрала силу огня – и выдохнула! Прямо в костлявое лицо конгая.

И ничего не произошло. Факелы запылали, как прежде, пламя в очаге ожило, накинулось весело на сухое дерево.

Турфанг покачал головой, затем сделал знак солдатам – и те принялись за дело. Пленница не сопротивлялась. Скорее всего, у нее просто не осталось сил. Жрец вернулся на свое место, подмигнул Вигу: видишь, кое-что я умею.

– Набедренную повязку оставить,– бросил командующий. Он кое-что знал о морали Хуриды и не собирался унижать пленницу сверх необходимого.

Хуридитку привязали к кольцам, палач провернул ворот – по-конгайски смуглое тело пленницы вытянулось. Но не настолько, чтобы причинить боль.

– Ах, какая красотка,– сказал один солдат другому.

Шепотом, но Виг услышал.

– Караул свободен,– рявкнул он, и солдаты покинули подвал.

Приказ их не огорчил. Смотреть, как истязают женщину,– не велико удовольствие. Они же не омбамту.

Турфанг подошел к пленнице, присел на корточки, проверил ремни на лодыжках. Хороши: мягкие и прочные. Ноги девушки пахли страхом. Жрец выпрямился, провел ладонью по гладкой напрягшейся спине, определяя силу тела. Пленница вздрогнула, попыталась отстраниться. Хорошее тело, здоровое. Выдержит не один десяток ударов. Жаль портить такое совершенство. Турфанг представил, как вздуваются рубцы на этом нежном животе, как лопается тонкая смуглая кожа… Власть Быкоглавого! У Турфанга всегда было прекрасное воображение. На то он и маг. Но он умел и обуздывать чувства.